Bleach: Mirrors

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Bleach: Mirrors » Оковы времени » Держаться за воздух


Держаться за воздух

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

1. Участники в порядке очереди:
Ichimaru Gin, Matsumoto Rangiku
2. Место и время происходящего:
Каракура, зимняя война
3. Суть эпизода:
Будучи вторым офицером одного из отрядов Готей-13, Мацумото Рангику твердо знает, что не должна испытывать ни жалости, ни сочувствия к врагам, и уж тем более ни в коем случае не помогать им. Будучи бывшим капитаном, предавшим Готей, Гин Ичимару был уверен, что проиграй он, неминуемая смерть ему обеспечена, и хорошо, если эта смерть будет быстрой, а не долгим гниением в тюрьме.
Но, как известно, там, где просыпаются чувства, долг нервно курит в сторонке. И, пока капитаны зализывают раны после боя в фальшивой Каракуре, а Ичиго показывает свою истинную силу и красуется перед Айзеном, Рангику решает, что Ичимару в этой битве не должен умереть (хотя бы для того, чтобы потом хорошенько огреть его за все хорошее)

0

2

Интересно. Если шинигами - боги смерти, то почему даже они боятся смерти? Почему загнанный в угол предатель все еще надеется на чудо? Почему он все еще цепляется за жизнь, как будто лишние секунды чем-то помогут? Как будто еще можно все исправить. Гин думал, что давно расстался с иллюзиями, а оказалось, он жил ими, наивно принимая за реальность. Но когда-нибудь самая прекрасная и реалистичная иллюзия разбивается, даже если её обладатель изо всех сил хватается за собственные мечты. Гин не отпускал эти мечты целых сто с лишним лет, но этого оказалось не достаточно.
Все тщетно. Тогда почему он все еще держится за воздух?
Больно. Даже дышать с каждым разом становится все труднее. Воздух с хрипом вырывается изо рта, причиняя новую порцию боли. Прожить бы еще немного, всего пару мгновений, ведь это же такая мелочь для шинигами, однако смерть беспощадна даже к её слугам, и он чувствовал, как быстро жизнь покидает его. Холодно. В детстве, прозябая в богом забытой лачуге, он частенько перетаскивал свой футон поближе к Рангику, чтобы согреться, даже если та потом долго ругалась на него. А сейчас холодный камень как будто высасывал его и без того уходящую жизнь. Жаль, что сейчас нельзя избавиться от холода, просто прижавшись к теплому телу девушки.
"Почему ты плачешь, Рангику? Ты же должна быть сильной, я так надеялся на это."
Гин ненавидел её слезы и всегда старался сделать так, чтобы Рангику больше не плакала, хотя и сам частенько становился причиной этих слез. Когда он уходил, не говоря ей ни слова о том, куда направляется, когда снова поступал по-своему, когда насмехался над остальными шинигами, Ичимару понимал, что причиняет Рангику только боль, что снова она будет плакать из-за него. Но с каждым разом вновь поворачиваясь к девушке спиной, он надеялся, что когда-нибудь она отпустит его, и тогда ей не будет так больно и плохо, если его план не увенчается успехом. Однако сейчас, лежа на развалинах дома и стараясь урвать у жизни еще немного мгновений, Гин понимал, что все его поступки и желание разорвать связь между ними разбились о непобедимые доводы женской логики. Рангику его не отпустила и, видимо, никогда и не думала отпускать, что бы он ни делал. Гин, как и говорил Айзену, был змеей, пожирающей все, что казалось ему вкусным, он убивал без сожалений, разрушал все, к чему прикоснется и ему это даже чертовски нравилось! Он получал удовлетворение, видя на лицах разочарование и недоумение, как будто старался этим заполнить огромную бездну, появившуюся в его душе с тех пор, как будучи еще оборванным руконгайским мальчишкой увидел Айзена и его верных соратников. Гин старался развеять скуку жестокими играми, поступал так, как только пожелает, не взирая на чувства и мысли окружающих. В общем, он был порядочной сволочью, после смерти которого все должны лишь вздохнуть с облегчением. И все же он чувствовал, как её слезы капают на него.
"Так почему ты все еще здесь, Рангику? Почему ты снова плачешь из-за меня?"
- Рангику, - он протянул руку, пытаясь дотронуться до девушки, хотя мир так и норовил уплыть куда-то в сторону. "Как хорошо, что я успел извиниться перед тобой." Одно единственное слово далось с таким трудом, будто для этого простого действия потребовалось пробежать не одну сотню километров. А он столько всего хотел сказать. Рассказать о том, почему постоянно уходил, объяснить, что всего лишь хотел, чтобы Рангику больше не чувствовала боли, чтобы коварные планы не воплотились в жизнь, что еще в детстве решил для себя стать тем, кто убьет Айзена. Гин никогда бы не подумал, что будет настолько слаб и беспомощен. Наверное, это его расплата. За то, что увлекся своими играми, не сумел вовремя подавить болезненный интерес к бывшему капитану и упустил момент, когда еще мог его убить. За то, что банально получал удовольствие от причиненной им боли. И, если за Айзена теперь можно было не беспокоиться и доверить того целиком и полностью Ичиго, умереть спокойно Гин все еще не мог. Потому что он по-прежнему ненавидел, когда Рангику плакала. Особенно из-за него.
- Я рад, что ты рядом, - Гин попытался улыбнуться, но мышцы не слушались его, и лицо исказила болезненная гримаса. Наверное, это выглядело еще хуже, чем его обычная улыбка, хотя в этот момент Ичимару так старался быть искренним. Он наконец-таки смог дотянуться до руки девушки и даже слегка сжать её, как будто ободряя. Гин и вправду был рад. Рядом с ней всегда было теплее, и даже камень, на котором он лежал, не казался таким жестким и неудобным, а поражение таким болезненным.
"Все будет хорошо, я обещаю"

+1

3

Гин всегда извинялся перед ней, тем самым успокаивая не на шутку разгневанную очередным его уходом Рангику. Она и правда успокаивалась, не забывая перед этим надавать ему заслуженных тумаков, и тут же прощала его, ведь он извинился, признал свою ошибку. Каждый раз она слепо верила, что этого больше не повторится и теперь-то уже он точно останется с ней, хотя ничего подобного Ичимару никогда ей не обещал, потому что не мог. Он всегда делал то, что считал в первую очередь нужным и правильным он сам, и никогда не полагался на чужое мнение, даже тщетно пытавшейся его остановить Рангику. Он редко проявлял привязанность к ней, но ему никогда не было все равно. Он заботился о ней своими способами, намереваясь огородить ее от любой опасности, сделать все, что было в его силах, лишь бы Рангику больше никогда не плакала.
Но осознавал ли он тот факт, что сам частенько становился причиной ее самых горьких слез? Что заставляло его каждый раз поступать с ней именно так? Поначалу Рангику винила в этом себя, думая, что это она во всем виновата и что она больше ему не нужна, а потом долго ревела в подушку, задыхаясь от воспоминаний, терзавших душу.
Она не понимала, почему он исчезал, ни разу не взяв ее с собой. Потому что не хотел тащить ее за собой в этот хаос?
Гин пропадал раз за разом, предоставляя ей возможность насладиться свободой, Мацумото, порой, и правда казалось, что с ее плеч свалилось ненужное бремя, но на самом же деле она чувствовала лишь холод и тоску и ждала. Ждала того момента, когда он снова вернется. Оставляла окна и дверь в их скромную лачугу незапертыми, не обращая внимания на пронизывающий насквозь ветер, моментально проникающий и в без того холодное помещение.
В прошлый свой уход он извинился точно так же, как и всегда. И Рангику ждала его, точно так же, как раньше, только на этот раз не проронив ни единой слезинки, как будто слез совсем не осталось. Мацумото быстро пришла в себя, жизнь шла своим чередом. В конце концов, теперь она не маленькая трусливая оборванка из Руконгая, а лейтенант десятого отряда - Мацумото Рангику. Да, она снова винила себя в случившемся. Ведь, как ей казалось, она должна была непременно почувствовать что-то неладное и предвидеть его уход, хотя, откуда ей было знать, что эта вполне обычная выходка обернется для всех бедой?
Тем не менее, она продолжала неизменно верить, что и в этот раз Гин вернется к ней, обязательно вернется, а ее удел - ждать.
- Не смей снова бросать меня, Гин! - не пытаясь сдерживать слез, восклицает она, чувствуя прикосновение его холодных пальцев на своей коже и крепко сжимает в ответ его руку.
Осторожно, дабы не причинить ему лишней боли, Рангику закидывает обессилившее тело Гина себе на спину, медленно поднимаясь на ноги. К великому счастью Мацумото, разница в весе была практически не различима, тем не менее, не будь она шинигами - ни за что на свете не смогла бы и на пару метров с места сдвинуться, пусть даже и в экстренной ситуации.
Лейтенант с силой отталкивается от земли, взмывая в воздух и в ту же секунду исчезает в шунпо. Рангику и сама толком не знала, куда направляется, главное - убраться подальше от этого злополучного места и как можно быстрее оказать Гину, балансирующему на грани жизни и смерти, помощь, пока не стало слишком поздно. В затуманенном сознании на мгновение проскальзывает мысль. Магазин Урахары. Ни его хозяина, ни остальных обитателей этого местечка, по мнению Рангику, не должно было быть на месте.
Уже через десяток мгновенных шагов, Мацумото останавливается на крыше одного из домов Каракуры, но лишь на пару мгновений, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Все же тащить на себе такой ценный груз - задание не из легких.  Каждый следующий шаг дается с неимоверным трудом, но шинигами упорно продолжает следовать намеченному пути, не обращая внимания на то, что ноги будто наливаются свинцом, а колени дрожат.
Одним легким движением руки она раздвигает сёдзи и оказывается в помещении, даже не потрудившись закрыть их за собой. Рангику оказалась права, в магазине и вправду не оказалось ни единой души, что в данной ситуации ей было только на руку.
Она бережно укладывает Ичимару на футон, попавшийся на глаза в первой же комнате. Усталость дает о себе знать, ноги подкашиваются и сама шинигами падает рядом с ним на колени, позволяя себе отдышаться и стереть краем рукава выступившие на лбу капельки пота. Она все еще чувствует его едва уловимую рейятсу, слышит тяжелое, неровное дыхание, а значит, это еще не конец. Мацумото силой разрывает и без того потрепанный верх его униформы, подобный тому, что носят ненавистные ей арранкары. Пары секунд хватает чтобы понять - рана глубокая, но не такая опасная, опытные ребята из четвертого отряда справились бы с ней без особого труда. Вот только рассчитывать на чужую помощь, увы, не было возможности, а потому придется полагаться лишь на собственные навыки.
Уже через несколько мгновений Рангику держит обе ладони, окутанные духовной силой зеленого цвета,  над открытой раной Ичимару. Впервые лейтенант мысленно благодарит Киру, когда-то на досуге взявшемуся помочь ей усовершенствовать свои навыки в использовании кайдо, в котором она не преуспела еще во времена своего обучения в академии духовных искусств. Она часто отмахивалась от подобной затеи друга, мол, для этих целей есть специальный отряд, а её собственных знаний в этой области вполне хватит, чтобы избавиться от небольшого ранения. И только сейчас, склонившись над телом Гина, она поняла, что труды Изуру, как и ее старания, были не напрасны.
- Все будет хорошо, я обещаю, - шепчет она в наступившей оглушительной тишине, даже не догадываясь, что озвучивает собственные мысли Гина, проскользнувшие в его голове ранее, и глаза ее снова невольно наполняются слезами надежды.

+1

4

Я открыл, как человек может начать презирать самого себя.
Это происходит, когда он сознает, что поступает неправильно,
но не может остановиться.

Дэниел Киз
"Цветы для Элджернона"

С каких пор он стал бояться смерти? Когда настал тот момент, что Гин, уже давно смирившийся с мыслью о своем поражении, вдруг ощутил страх и неуверенность? Он ведь знал о том, что из всей этой заваренной не без его активного участия каши ему точно не выбраться, не вляпавшись по уши. Даже если бы ему удалось убить Айзена, максимум, что сделал бы для него Готей-13 - это посадил за решетку вместе с такими же преступниками. Или Гина бы казнили, не разбираясь в его делах. Как известно, собаку, которая убивает своего хозяина, не оставляют в живых, даже если хозяин был мировым преступником. "Такая собака опасна", - говорят люди, - "она наверное бешеная и не понятно о чем думает." Укусил один раз, укусит и второй. Убил одного человека, значит, убьет многих. Предал один раз, жди предательства снова. Вот такие поспешные, но тем не менее обычные для человека (или того, кто когда-то был человеком) выводы. Гин и не ждал ничего другого, в конце концов он был готов к этому, и даже какое-то время его более чем устраивал такой расклад. Но сейчас, когда настал тот самый ответственный момент, вся решимость куда-то мигом улетучилась, как будто бы и не было ее вовсе, а душу заполонил темный, липкий страх, обволакивающий, и Гин чувствовал себя неосторожной маленькой букашкой, попавшейся в сети огромного и ужасного паука, и вот он словно уже подбирается к нему и впрыскивает яд, который не позволяет двигаться. И Гин уже чувствует, как яд начинает действовать, руки и ноги немеют, как будто от долгого сидения на одном месте в неудобной позе, наливаются тяжестью, и он уже не может пошевелить даже пальцем. А паук, олицетворяющий в воображении Гина страх, уже медленно и с садистским наслаждением поднимает его, как безвольную куклу, и заматывает в свою паутину, надежно укрывая его от чужих глаз, и с каждым новым мотком паутины Гин все сильнее погружается в пучину отчаяния.
- Не смей снова бросать меня, Гин!
Слова Рангику на пару мгновений вернули его из отчаяния и всепоглощающего страха, и Гин почувствовал себя утопающим, жадно глотающим спасительный воздух вперемешку с брызгами взбунтовавшейся воды. Хотелось поверить, что все будет хорошо, что Рангику, никогда не желающая его отпускать, и на этот раз не отпустит, а наоборот вытянет в реальный мир. Маленький огонек надежды, родившийся из страха, заставлял думать о том, что все будет хорошо, и даже если действия Рангику будут противоречить уставу, он, с ног до головы окутанный страхом, не переставал надеяться на благоприятный для него исход. Несмотря на свое скептическое отношение к миру и желание отгородиться ото всех, Гин, как ни странно, сейчас испытывал лишь острый недостаток жизни. Он не хотел умирать вот так, но вместе с этим не мог даже пошевелиться.
Гин снова чувствует боль, и воздух со стоном вырывается из его рта. Мир в мгновение ока перевернулся, и вместо яркого-голубого неба он уже видит камни и пыль переулочков Каракуры. "Что ты задумала, Рангику?" - мысленно успевает удивиться он, а затем девушка срывается в мгновенный шаг, и Гин уже перестает что-либо понимать, а пейзаж сливается в одну размытую картину, как будто художник решил выплеснуть на холст все краски, которые у него есть. Кажется, мозг не выдержал такой мешанины красок и быстрого перемещения, и Ичимару отключился.
Когда Гин открыл глаза, первое, что он увидел - две ладони, окутанные зеленоватым светом кидо прямо над тем местом, куда ударил его Айзен. В принципе, эти две ладони и их обладательница были единственным подтверждением того, что Ичимару не расстался с жизнью на холодных бетонных камнях, потому что все остальное в комнате, где он оказался, было абсолютно незнакомым. Если бы Гин все еще не чувствовал слабость, а его мысли не отставали от реальности, как у человека, очнувшегося после долгого сна, он непременно бы потрогал каждую вещь, находящуюся в этой комнате, повертел бы ее в руках и постарался бы разобраться в принципе работы. Но пока этого не произошло, и гипотетический хозяин комнаты может быть спокоен. "Здесь, наверное, столько всего интересного, -" отстранено думает он, уже чувствуя, как рана сдается под действием лечебного кидо и понемногу затягивается.
- Это считается пособничеством и строго наказывается, - шепотом замечает Гин, когда силы начинают потихоньку возвращаться к нему. Мужчина поднимает руку и осторожно касается ладони Рангику, - Что ты делаешь? Ичимару всегда стремился защищать ее, и сейчас при мысли о том, что кто-то может увидеть, как она вытаскивает врага с того света, ему становилось плохо. Гин чувствовал себя даже ужасней, чем когда он открыто предал Готей или пытался вырубить Рангику, чтобы иметь возможность расправиться с Айзеном. Он снова оказался беспомощным, снова не смог защитить ее, и снова Рангику плачет из-за него. - Перестань, - он пытается отвести руку девушки, уже понимая, что произошедшего не изменить, и лишь какое-то непонятное чувство заставляет его отказываться от дальнейшей помощи. Чуть ли не впервые в жизни Гин почувствовал стыд. Он оказался слишком слабым для того, чтобы защищать кого-то.
Все мысли, появившиеся из-за страха, исчезали, оставляя лишь неприятные следы в душе. Гин ведь не хотел, чтобы у Рангику были неприятности из-за него, но когда почувствовал дуновение смерти поддался страху, отчаянно надеясь на спасение собственного тела. "Как был подлецом, так и остался им, -" мрачно заключает Ичимару, ненавидя себя за слабость и то облегчение, которое он испытал когда понял, что смерть прошла мимо него, погрозив костлявым пальцем словно шаловливому мальчишке, играющему у нее на лужайке.

0


Вы здесь » Bleach: Mirrors » Оковы времени » Держаться за воздух


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно